Штурвал тьмы - Страница 49

Ничего подобного никогда не случалось с Ингой прежде. Будучи болезненно застенчивой, она всегда вела замкнутую жизнь. И вот, подумать только, изливает душу человеку, которого встретила полчаса назад.

Большие, отделанные золотом часы на оклеенной обоями стене Чатсворт-салона показывали без пяти десять. В дальнем углу тихонько наигрывал струнный квартет, мимо изредка, под руку, прохаживались пары. Судовую гостиную залило мягким золотым сиянием тысячи клиновидных, суживающихся кверху электрических свечей. Инга никогда не бывала в таком красивом месте.

Быть может, причиной ее откровенности стала волшебная атмосфера этого уголка, которая помогла ей ослабить внутренние вожжи. Или, может, дело во внешности и характере ее новой знакомой: высокой, уверенной в себе, излучающей доброжелательность.

Сидящая на другом конце дивана незнакомка неторопливо закинула ногу на ногу.

— Значит, вы всю жизнь провели в монастырских школах?

— Почти всю. С шестилетнего возраста. С того времени как мои родители погибли в автокатастрофе.

— И у вас нет никаких родственников? Ни братьев, ни сестер?

Инга покачала головой:

— Никого. Кроме разве двоюродного деда, который и отдал меня в католическую школу при монастыре в Эведале. Но он уже умер. Есть несколько школьных подруг. В каком-то смысле они и есть моя семья. Ну и еще моя хозяйка.

«Моя хозяйка, — повторила она про себя. — Почему я не могла устроиться к кому-нибудь вроде этой женщины?» Она собралась было продолжить, но передумала, чувствуя, что краснеет.

— Вы хотели что-то сказать?

Инга смущенно рассмеялась:

— Нет, ничего.

— Пожалуйста, прошу вас, скажите. Я с удовольствием послушаю.

— Просто… — Девушка запнулась в нерешительности. — Вы такая важная персона. Такая успешная, такая… Вы сейчас узнали обо мне все, а я… я тоже надеялась послушать о вас.

— Тут не о чем рассказывать, ничего особенного, — последовал резковатый, даже чуть раздраженный ответ.

— Нет, право же. Я бы очень хотела услышать, как вы добились такого успеха и стали тем, кем стали. Потому что… ну, когда-нибудь я бы тоже хотела… — На последних словах голос девушки сошел на нет, и она умолкла.

Наступила пауза.

— Извините, — торопливо произнесла Инга. — Я не имела права спрашивать. Простите. — Она вдруг почувствовала неловкость. — Уже поздно. Мне пора возвращаться. Дама, за которой я ухаживаю… если она проснется, то испугается, не найдя меня.

— Глупости. — Незнакомка неожиданно смягчилась. — С удовольствием расскажу вам о себе. Давайте выйдем на палубу — здесь душно.

Инге не показалось, что здесь особенно душно, но возражать она не стала, и собеседницы прошли к лифту, который поднял их на пять пролетов, на седьмую палубу.

— Я покажу вам нечто, чего, могу поспорить, вы никогда раньше не видели, — сказала новая подруга, ведя девушку по коридору, мимо ресторана «Нью-Йорк», притихшего в этот поздний час. — Мы можем выйти на палубу здесь.

Инга впервые ступила на открытую палубу. Здесь было довольно холодно, ветер бушевал, завывая, водяная пыль сыпалась на волосы и плечи. Казалось, невозможно представить себе более впечатляющей картины. Поверх бледно-лимонной луны проносились темные грозовые тучи. Громадный морской лайнер прокладывал путь сквозь тяжелые волны. Сияющие вверху и внизу огни бесчисленных окон и иллюминаторов превращали воду в расплавленное золото. Все неправдоподобно романтично.

— Где мы? — выдохнула Ларссен.

— На прогулочной палубе. Я хочу показать вам кое-что. — Новая знакомая подвела девушку к ограждению в дальнем конце палубы на корме. — В такую темную ночь можно увидеть, как блестит планктон в кильватере. Взгляните — это фантастика.

Крепко держась за поручень, Инга наклонилась вперед. Прямо под ней лежало море, оно бурлило и пенилось вокруг кормы. И верно: мириады огоньков мерцали в густой пене кильватера, океан был полон светящейся, как перламутр, фосфоресцирующей жизни. Целая вселенная, на миг вызванная из небытия могучим движением судна.

— Изумительно, — прошептала Инга, дрожа на холодном ветру.

В ответ ласковая рука обняла Ларссен за плечо.

Инга сопротивлялась только секунду. Затем позволила привлечь себя ближе, радуясь теплу. Восхищенно взирая вниз, на чудесное сияние в водяных струях, она почувствовала, как и другая рука собеседницы сжала ее плечо. Объятие делалось все крепче и крепче.

А затем резкий сильный рывок — и несчастная сирота почувствовала, как взлетает и перемахивает через парапет.

Долгое, стремительное, сумбурное движение воздуха, и вдруг — ужасный шок от удара и погружение в ледяную воду!

Ингу крутило и переворачивало — ошеломленную, ничего не соображающую, испытывающую боль от удара. Потом, преодолевая толщу воды, девушка стала яростно пробиваться наверх. Одежда и туфли сделались тяжелым балластом, но несчастная все-таки выплыла на поверхность, неистово отплевываясь и хватаясь за воздух, точно старалась взобраться на небо.

На какой-то миг в мозгу мелькнула мысль: «Как я упала? Может, перила подломились?» Но в следующий момент в голове прояснилось.

«Я не упала. Меня сбросили».

Сам факт ошеломил ее. Этого не может быть. Инга дико озиралась, инстинктивно перебирая в воде ногами. Огромная, подобная сияющей башне корма судна уже отступала в ночь. Девушка открыла рот, чтобы закричать, но тут же хлебнула соленой воды. Инга закашлялась, замолотила руками, стараясь удержаться на поверхности. Холодная вода сводила конечности.